Речевание

Эдуард Прониловер

Оглавление   Стихи    Проза

Начало   Комментарии   Контакты

 

Три письма друзьям в Россию

Письмо первое – о дружбе, Родине, Ленине - сочиненное
в парке города Санта-Моника 6 октября 2005 года

(старый вариант, неотправленный)

Ни радости по этому поводу, ни сожалений.
Просто исторический факт –
как Великая стена в Китае, слоны в Индии, а в России – Владимирский тракт.
Мы были последними из трёх советских поколений –
плод запретный подвальной любви либеральных ценностей и большевичьего базиса.
Не будь нашей дружбы – не было бы оазиса
на родимых просторах, где всё есть, но ничто не растёт,
кроме кремлёвских карликов и раскатистого «у-р-р-я-а-а-а!!!..».
Бьются, бьются умы, словно бабочки о стекло, словно рыбы об лёд:
что это? Про́клятая история? Или всё-таки из-за прокля́того стопаря
и пресловутой российской лени?
Вроде бы давно уже не «по Ленину»,
все мосты, так сказать, сожжены, осталось только – спалить последнюю поленину:
тело вынести из гранитного спальника,
пока не началась дикая паника,
для регистрации в питерском или ульяновском отделении милиции,
похоронить и умилиться:
«КАКОЕ ДЕЛО СДЕЛАЛИ!!!.. Не болят больше колени».

Но ведь обязательно скажет какой-нибудь вольнодумец, какая-нибудь цаца:
«А, собственно, было ли дело, если так и не смогли разобраться
ни с так называемым Лениным, ни с так называемой ленью?..»

Говорят, есть идея: вернуться к абсолютной монархии.
Тогда, мол, как по щучьему веленью,
появятся духовное здоровье и честный маркет.

Ну, допустим, вначале
станет меньше печали.

А что если через пару-тройку лет прочитаем в какой-нибудь “Коммерсантъ-Daily”:
«Русский царь берёт взятки!»?
Представляете, какие могут получиться накладки
и как это скажется потом на Общем Деле?
Не отнимайте у нас последнего базиса.
Хоть эта утопия
нисколечки не правдивее коммунизма или другого какого народного опия,
но можно ль совсем без идеи, смешной пусть, когда ну вообще ничего, окромя туманного ея абриса?..

Пускай несбыточный царь живёт себе тихо где-нибудь в Люксембурге,
не подозревая, что есть воровство на свете…
Путь его будет светел,
как шпиль в ясный день в Петербурге.      
Оставьте воровать простым людям.
Ибо нельзя человеку без надежды.
Кто-то против, конечно, да нешто
мы о дурнях таких думать будем?

P. S. В этом парке я гость белокаменной женщины Моники.
Только я и она, да ещё отражения лунные,
да ещё эти волны гремят, как болванки чугунные,
да ещё эта ночь – как размытый кусок кинохроники.

 

Письмо первое

(изменённый вариант, отправленный)

пророков не было в отечестве
но сладостно было думать о человечестве
казалось что справедливость у нас в крови
мы плод запретный подвальной любви
либеральных ценностей и большевичьего базиса
не будь нашей дружбы не было бы оазиса
в этом обморочном заполярье
где кроме кремлёвских карликов и раскатистого у-р-р-я-а-а-а!!!
всё растёт так не быстро
от Гоголя до самого маленького оркестра

неужто и впрямь из-за проклятого стопаря?
где же и что именно забыли замазали запаяли
что надо вначале нагнуться потом искривиться
и уже дальше ползти как подбитый танк или проворная гусеница?
но если копать ещё глубже
то будет получаться всё глупее и у́же
пока не скатимся окончательно к многоточию
дабы убедиться воочию
что нету нам места в этой вселенной
то есть если втиснуть допустим США между Обью и Леной
а Россию запустить где-нибудь вдоль Миссисипи или Миссури
то ясно станет уже на перекуре
что старосветских помещиков разговоры
значат больше чем любые геополитические узоры

парк пустеет бездомные банками позванивая
защиты просят у  белокаменного изваяния
она защитит ведь своих было трое у Моники
волны во тьме набегают как чёрные конники
город в дожде как размытый кусок кинохроники
но всё равно хочется думать о будущем
я шагаю вдоль парка задевая встречные ветки постаревшим туловищем
январь 2008

 

Письмо второе

Да, свышеотмеченные годы
были поиском внутренней свободы
и всеобщего смысла.
Но не потому коряво и кисло
глядим на окружившую всех действительность,
что поразившая нас язвительность
в ответах на вопросы: кто мы, куда мы и где мы –
предвосхитила полный демонтаж иммунной системы.
Просто начальная школа состояла из четырёх классов:
АБВ,
дважды два,
Пушкин-Лермонтов
и Некрасов.
И – на засов!
И – никаких тебе выкрутасов!
Ну а потом на этой почве
произрастало и то и сё и прочее…
Поэтому такие безобидные словосочетания,
как, например, Площадь Восстания
или политический режим,
начали действовать на организм как физический нажим.

Уж не знаю, в силу закона ли отрицания отрицания,
по причине ли некоего таинственного мерцания,
а может, поскольку минус да минус дают плюс
(короче, утверждать не берусь),
но здесь, в ненавидимой миром державе,
я не только вконец не заржа́вел,
но, пожалуй,
стал ещё моложавей.
Ибо кругом – простые души, как на хрущёвской целине,
к тому же – цельные вполне:
любят деньги, бейсбол, баловство.
Что ни день – хоть ты гол – Рождество.
Чернокожий влетает к вам Санта Клаус,
а в мешке у него (или вам показалось?)
прожитые вами годы:
потопа воды
и всеобщий хаос.
Ни так называемый крик изнутри, ни так называемый ближний извне
уже никогда не подарят нам так называемый смысл жизни, не..е..е..е..
Но задача остаётся –
как сруб высохшего колодца:
ни при какой бойне, ни при каком расколе
не увеличивать количества боли
в бесконечных пространствах вокруг собственной личности.
А уж там – хоть мильон терзаний в наличности,
хоть крови безобидная лужица,
хоть лечь костьми
на задворках тьмы –
как получится.
28 ноября 2007

 

Письмо третье

Так и остановилось всё возле Ремарка, Булгакова,
возле "просуществует ли Советский Союз до 1984…",
ну и, конечно, какое, милые, у нас тысячелетье на дворе?

Кто же спорит, что лучше водку пить в провинциальной дыре,
чем жаждой томиться на смертном одре
или, шутя, угодить в Лефортово,
а потом молить о помощи и чёрта лысого, и всякого… 

Приятно думать у лежанки,
подмигивая пролетающей в окне гражданке,
но лучше всего добраться живым до своей постели.
В общем, грачи прилетели.
февраль 2008

 

*  *  *

сон приснился что я никуда не уезжал
что меня механизм какой-то зажал
и пока в тисках пребывало тело
самолёт улетел и семья улетела
растворилась людей окружающих масса
закрылась билетная касса
краснолицый остался тяжеловес
– я – новый железный занавес
давай отсюда
иуда –
 
пошёл я куда подальше от этой лажи – ведь
надо жизнь как-то налаживать
один я остался – в драном пальтишке
ни свидетелей никаких ни свидетельств ни Трудовой Книжки
какую же чепуху я про книжку эту самую нёс
будто ОВИР отобрал её за износ
э нет с глубинным умыслом её отобрали и дальним прицелом
как бы чёрным по белому – и снова замазали белым
никогда мол и не было во времени и пространстве ни этого урода
ни кафе Север ни ВИНИТИ ни 2-го часового завода
моя страна
страна стариков хоттабычей и волек ибн алёш
где рифмуются добро и дрожь  
хоть эта рифма для понимания трудна
где на все случаи жизни один совет –
дёрни за верёвочку и петля развяжется
а если нет?
вот поэтому-то не каждый дёрнуть отважится
хоть шаром покати
хоть грачи прилетели
что ни возьмёшь – вода в горсти
что ни слово – птенец не знающий цели
 
вот шёл – говорю – шёл и зашёл убегал – говорю – от чужих
заходи коль зашёл – смеётся смешной мужик –
тут заходят всякие раз в веки кои
меня зовут Коля
здравствуй – говорю – Коля здравствуй дорогой
понимаешь заклинило мозги
завтра праздник – не слышит он меня – маски
а у меня заклинило – кем быть? то ли ландышем то ли бабой-ягой
да-да я помню – кем быть? делать жизнь с кого?
начни Коля с ландыша а не получится – тогда уже костяной ногой
– отлично
– смеётся смешной мужик – а сам-то – с чем товарищ?
ничем помочь не могу даже если хорошо отоваришь
 
– да какая там помощь!
и товара нет никакого
небось меня и не помнишь
вместе пили когда-то в Кусково
мальчики девочки тишь из окна
сентенции всякие типа не надо было ничего ломать
и ещё вот это – для блага России важно понимать
что в реальности не бывает ни Чапаева ни князя Мышкина
ты Коля тогда упился в стель
тебе и постелили первому постель
 
не я это был – изумляются брови у Коли –
сроду не слыхивал о подобном расколе
и не пью я с восьмого класса рюмочку разве –
 
помогает при язве

а ты иди иди мужик
иди откуда пришёл
пока с меня тут не сняли стружку
да и от тебя останется пшик
ты не видал куда подевался дырокол?
 
ухожу ухожу Коля ты главное никого не убий в особенности старушку
 
всплеснул Коля руками и ничего не сказал
не помню как я очутился на улице а потом возник аэровокзал
я шёл по его приглушённым залам
вспыхивало и сужалось пространство под верблюжьим одеялом 
небо в зелёном огне
город лиловый в окне    
март 2006

 



Начало   Комментарии   Контакты

Борис Цейтлин,   Эдуард Прониловер,  Вадим Шуликовский,  Наум Вайман,   Юрий Соловьев